Мечты сбываются

Мой отрывной календарь, словно деревце на зимнем ветру, теряет последние листки. А я, еще и еще раз перелистывая в памяти дни уходящего года, итожу события: что сделано, что запомнилось, что не сбылось…

Кажется, я начинаю лучше понимать женщин, которые в свой день рождения не радуются, а грустят — постарела еще на год. Я тоже грущу, но по другому поводу: стареют и умирают мои мечты. Мечты детства и юности. Их век оказался удивительно кратким…

Вы помните, о чем мечтали в детстве? О велосипеде, магнитофоне, гитаре. О дальних странствиях. Но, кажется, больше всего — о том, чтобы поскорей повзрослеть. Зачем мы так спешили?! Повзрослеть, чтобы поскорее купить себе все то, о чем втайне мечтали: и велосипед, и магнитофон, и билет в далекую страну. И много-много мороженного с «Пепси-колой» в придачу!..

А еще мы мечтали о подвигах! Мне иногда казалось, что талантливые писатели специально сговорились нас мучить мечтами о славе героев. Перечитайте их книги. Созвездие ярких натур, чья жизнь — подвиг или, как минимум, приключение!

Как я завидовал Тому Сойеру в его годы! Как хотелось самому жить ярко и интересно, а не просто читать об этом в книжках! Помню безумную идею — рвануть по Днепру на плоту (точь-в-точь как Том с Геком). Был разработан подробный план, заготовлены припасы. Но…

Плот так и не дождался своего капитана: мальчишка с восторгом и завистью читал уже другие книжки — о морских странствиях. Стоит ли удивляться, что наш мечтатель так скоро стал первокурсником Херсонской мореходки?

Но мечте о дальних странствиях так и не суждено было сбыться. По крайней мере, тогда. Зато в моей судьбе появилась прекрасная дама, о которой я даже не смел мечтать.

…А потом детство кончилось. И все честолюбивые планы, и детские грезы потихоньку растаяли, словно мартовский снег. А мечты стали по-взрослому скучны и однообразны: институт… квартира… мебель… новые джинсы. Желания стали вполне материальными. Они выражались в конкретном количестве денежных знаков, но скромные возможности, как обычно, не поспевали… Я с юношеским максимализмом продолжал верить в собственную исключительность, и каждый год ждал пресловутого «праздника на нашей улице», который почему-то запаздывал…

А мечты продолжали сбываться. Вполне реальные, приземленные. Детские желания теперь исполнялись без особого труда. Но это уже не грело. И все же мы по привычке продолжали строить планы на будущее и откладывали купюры на новую блажь.

А потом пролетела и юность. Когда это стало очевидно, тут же захотелось ее вернуть. Но — увы… И вот все чаще мы предаемся воспоминаниям и рассуждаем в сослагательном наклонении. Ах, если бы…! И наши мечты — опять романтичны и, почти как в детстве, едва уловимы. Но они — из несбыточного, оттуда, где живы родители и где еще все впереди…

И вот однажды, неизвестно откуда, возникает такая понятная мысль, что о чем-то мечтать просто поздно. Поезд ушел и ты, скорее всего, уже не станешь ни знаменитым живописцем, ни архитектором, ни мастером спорта по гребле. Ты никогда (какое безнадежное слово!) не поведешь по морям бригантину или дивизию в бой, как двадцатилетний Гайдар. И не потому, что времена бригантин прошли, а бои давно отгремели. И даже не потому, что тебе уже давно не двадцать лет. Просто все это стало ненужным ни тебе, ни другим. Времена изменились. Изменился ты сам. Твои родители могли бы тобою гордиться. Но их, к сожалению, уже нет. А твои дети мечтают, увы, о другом…

Наверное, все мы чего-то в этой жизни не успеем. Даже если будем жить долго-долго. Обрывая последние листки календаря, я понимаю это с особенной ясностью. Как понимаю и то, что, покуда жив, я все же не перестану мечтать: о новых встречах со старыми друзьями. О дальних странах и близких людях. О вечном блаженстве и первой клубнике.

И пускай мои вчерашние мечты опали, сгорели, как отработавшие ступени ракеты. Пускай! Все же они помогали мне жить. Они вознесли меня на новые орбиты и приблизили к звездам.

Мечтайте, друзья, не ленитесь. Мечты очень часто сбываются!